Лесков Николай. Некрещеный поп. 1877

Эта повесть не совсем обычное произведение в творчестве Н.Лескова, и я попытаюсь это, как смогу, сейчас объяснить.

В основе повести лежит, если верить критикам, действительно имевший место эпизод, но был ли он на самом деле, этого никто уже сказать и доказать не сможет.

"Тогдашняя" критика практически ни как не отреагировала на выход «Некрещеного попа». В «Новом времени» (1877, 23 декабря,) промелькнул очень короткий анонимный отзыв, что «рассказ веден живо и талантливо».

Суть повести в том, что православный священник на своём четвертом десятке жизни оказался вдруг… некрещеным. И это внезапно и неожиданно открылось всем.

Это же ЧП!! (чрезвычайное происшествие). А-яй-яй!!!

И происшествие это случилось в селе Парипсы, которое реально находится на Украине на территории нынешней Житомирской области.

При прочтении мной этой повести, я почувствовал в тексте что то от Гоголя. Малороссия. «Вечера на хуторе близ Диканьки» или «Ночь перед Рождеством». Слог, формы повествования «полных юмора или хотя бы и злой, но весёлой искрящейся сатиры», необыкновенно колоритные образы.

Взять к примеру незадачливого казака Керасенко: который безуспешно пытался уследить за своей «бесстрашной самовольницей» – жинкой (но об этом надо читать).

Что такое у Гоголя «Ночь перед Рождеством»?

Христианский праздник, который показан как своеобразное состояние целого мира. Малороссийское село, где празднуются святки, в ночь под Рождество становится центром всего белого света: «во всём почти свете, и по ту сторону Диканьки, и по эту сторону Диканьки».

Гоголя «не можно» адекватно понять вне церковной традиции, святоотеческого наследия и русской духовности в целом.

Лесков, из русских классиков – наиболее близкий Гоголю по духу. Он сам признавался, что узнавал в Гоголе «родственную душу».

Гоголевские произведения были для Лескова живыми вдохновляющими ориентирами, и в повести «Некрещёный поп» это очень заметно. И не только в обозначении малороссийского колорита, но и "видиние" человека как личности и «мира», в котором он присутствует, сквозь новозаветную призму.

Так то вот!!

Гоголь, и Лесков никогда не расставались с Евангелием. Гоголь говорил; «Выше того не выдумать, что уже есть в Евангелии», и Лесков в этом был с ним солидарен и мысль эту развивал во всех своих произведениях.
Лесков признавался, что «хорошо прочитанное Евангелие помогло окончательно уяснить, «где истина»».

Событие описываемое в повести это по определению самого автора - «Невероятное событие», «легендарный случай», да и само название то парадоксальное – «Некрещёный поп».

Замысловатая история под пером Лескова разворачивается неспешно, как свиток древнего летописца, и в итоге принимает «характер занимательной легенды новейшего происхождения».

А теперь поставим перед своими глазами Евангелие.

Жизнь малороссийского села Парипсы Лесков представляет нам не в виде замкнутого изолированного пространства, а как особое состояние мироздания, где в сердцах людей разворачиваются извечные битвы между Ангелами и демонами, между добром и злом.

И все события в повести, и всех персонажей и героев следует рассматривать именно через евангельскую призму.

Если взять, например, первую половину повести, то вся она построена по канонам святочной словесности с её классическими жанровыми признаками чуда, спасения, дара.

Здесь; рождение младенца у престарелых бездетных родителей (причём отец этого ребёнка Дукач – полная «оторва» по жизни, мироед).

Далее; снег и метельная путаница настаёт когда ребёнка повезли крестить, словно недобрые силы собрались вокруг него, которому все и без всякой причины (из-за его отца) заранее желали зла: «Небо сверху заволокло свинцом; понизу завеялась снежистая пыль, и пошла лютая метель».
Эту метельную путаницу Лесков определяет как «ад», создавая по-настоящему апокалипсическую картину: «на дворе стоял настоящий ад; буря сильно бушевала, и в сплошной снежной массе, которая тряслась и веялась, невозможно было перевести дыхание. Если таково было близ жилья, в затишье, то что должно было происходить в открытой степи, в которой весь этот ужас должен был застать кумовьёв и ребёнка? Если это так невыносимо взрослому человеку, то много ли надо было, чтобы задушить этим дитя?»
Это было аллегорическое воплощение тёмных страстей и злых помыслов, которые разыгрались вокруг крещения: «Все люди, желавшие зла Дукачёву ребёнку, видя это, набожно перекрестились и чувствовали себя удовлетворёнными». Это есть ханжески-показная набожность «от лукавого», суть суемудрие.

Всё!!!, Казалось бы, судьба младенца предрешена, но события развиваются по внерациональным законам святочного спасения чудом Божьего Промысла.

Ребёнок спасается на груди у Керасивны, под тёплой заячьей шубой, «крытой синею нанкою». Заметьте, шуба эта синего – небесного – цвета, что (опять же) знаменует Божие заступничество. И младенец был как у Христа «за пазушкой» (эта фраза из «На краю света»).

И сам факт крещения всё же осуществляется. Правда не в храме, а в снежном буране, Керасивна начертала на лобике ребёнка «расталою снежною водою символ креста – «во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа»». Родился новый христианин под именем Савва.

Дукач, отец Саввы, «враг всему и всякому», вышел встречать сына с крестин, в пургу, и заблудился. В этой снежной темноте забрёл на кладбище, и куда не шагнёт всюду натыкается на крест, затем – на другой, на третий. И это, у Лескова, тоже не спроста. Господь как бы даёт герою понять, что креста своего он не избежит. «Ноша крестная» – это не только бремя и тягость, но это и путь к спасению, по евангелию: «Иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11: 30).

Старый Дукач плутает в этой пурге. Он ни чего не видит физически, глазами, но он слеп и духовно. Дукач - заплутавшая душа, тяжело и долго путаясь во тьме, он ищет дорогу, путь к свету. Он разглядел сквозь снежное марево какое-то слабое мерцание. "Повлёкся" на этот обманчивый земной блуждающий огонёк, сваливается... в яму. А это оказалась чья-то могила и там теряет сознание.

Очнувшись, старый казак перерождается, духовно меняется, и всё вокруг него тоже преображается: «вокруг него совершенно тихо, а над ним синеет небо и стоит звезда».

Путеводная Вифлеемская звезда, в новом завете она указала волхвам путь к Младенцу-Христу, а здесь Дукач отыскал своего сына. Для старого грешника постепенно начал открываться небесный свет истины.

Вторая половина повести – это осознание ужаса греха и глубокое покаяние, которое есть «дверь, которая выводит человека из тьмы и вводит в свет», в новую жизнь.

Лесков показывает нам совершенно нового Дукача, новую Керасивну – совсем не похожую на прежнюю молодцеватую казачку, а притихшую, смиренную; и так же внутренне обновлённых жителей села.

Дукач стал монахом, а его сын Савва, мудрым и участливым священником.

Комментарий получился объёмный, но уж так вышло. Извиняюсь если он кого то, как то утомил.

Но повесть замечательная. И более того – поучительная.

Главная мысль и идея её в том, что для человека (по православным христианским понятиям) всегда есть шанс изменится, преобразится, «родится заново, вновь», даже самым до крайности пропащим и безнадёжным людям !!!! На которых и «пробу то негде ставить».

Непременно ставлю – 5!!!!!!!!